слова, словечки.

Цирк – это большая круглая блестящая штука, сладко пахнущая и шумная. Всё в ней крутится, светится и движется, как в волшебной шкатулке. Все хотят попасть внутрь шкатулки, вот и торопятся, бегут за радостью: - Мне нужно больше радости! Еще больше! Это сверкает? Надо! А это поёт? Давай сюда! Хрустит? Три штуки! О, крокодил. Не кусается? Какой-то он у вас вялый… О, змея. А не укусит?... Мало! Нужно еще. Сладкая вата, гроздья ваты на прилавках: белая, розовая, голубая. - Возьми одну, они же на вкус одинаковые. - Не глуши души прекрасные порывы! Не наступай на горло песне. Три ваты разного цвета! А лучше – три раза по три. Волшебство, правда, действует только тут, внутри. Выйдешь на улицу после представления – темно, мокро, ватой больше не пахнет, пахнет сырым холодным вечером, крокодилы только бронзовые, а всё, что светилось и пело – ломается тут же в руках, рассыпается в прах. Карета с клоунами и поросятами, которая только что разъезжала по арене, превращается в такси с мра

А вот на арене  вашему вниманию - Национальное достояние: Смотрите тщательней, Выступает чревовещатель! Зовут его вентролог. Глянь, как ловок! Говорит животом, Не шевеля ртом. Это как? Да вот так! Чародей и маг. Издаёт внутренние голоса. Словом, чудеса! После многих лет трудов и стараний Он достиг высот чревовещаний. Не токмо хлеб насущный чревом переваривает, Он еще им разговаривает. Ах, кабы таким талантом заразиться! Но это ж сколько лет возиться. Одно дело - кубиками пресс, Тоже, конечно, имеет в народе вес, Но когда говорит живот, Так, будто кто-нибудь в нем живет  - Это ж мужескому полу не присуще, Чтоб живот был жизненесущий. А тут вот он по-всякому вещает, То за кукол, то за собачку. И как он это осуществляет - Задачка. О, человек, животом говорящий! Ты волшебный, но ты настоящий.